Форум » HIM в СМИ » журнал "Gothic" (№78) » Ответить
журнал "Gothic" (№78)
heart-healer: "Gothic" спасибо за сканы и перевод на английский plotbunnyhunter (Valo Daily) [more] [/more] текст на английском: [more]Save the Evil in the World (interview by Ole Arnth, photography by Heiko Laschitzki) When HIM eighth studio album Tears on Tape gets released on April 29, Ville Valo and his band can look back on a turbulent history . A good opportunity for a stocktaking with the singer: a chat about the past, the present and the future of his infernal majesty. -Ville, the new album is called “Tears on Tape”. What’s the meaning behind this title? When you’re collecting ideas for a song, you don’t always use an intellectual approach. It’s more about feelings. When I engaged myself with the lyrics, I came to realise that it’s about tears my idols shed on tape, about the music I grew up with and about the milestones music can set. There are many references in that song, for example “Church Bell Tolls”, an allusion to Black Sabbath. At the same time it’s a relationship story. I like to write songs that have more than one meaning. Besides, from that I liked the title and showed it to the guys. It’s short and easy to remember – very HIM. It felt very natural, also as a title for the entire record. -And that’s why you likewise translated it to an entire sound concept? With those sounds, as if somebody put a cassette into a recorder and at the end stopped it, and the music between tracks and all? On one hand we thought it’d be quite funny. On the other hand we actually recorded those parts the old-fashioned way on cassette. In the studio, we really did use an old ghetto blaster. On the same time, we recorded the album digitally of course. But to me, tapes represent the times I grew up in, the music I listened to back then and so on. -So you’re a nostalgic? Of course! (laughs) Most music I listen to is totally old-fashioned. You know, the old Sistery of Mercy, Type O Negative and paradise Lost, that kind of stuff. That just reminds me of old times when I was younger. The first kiss, the first love, but also how it is important in life to develop. That’s also what I meant with the title. To me, music is a audio diary. I never kept a diary, but I listen to my life in single songs. -And today, your old idols have become your colleagues? Oh, come on, no! I mean, we were touring with Paradise Lost, the Sisters of Mercy and Anathema. We took our first steps to England a support for The Mission. I wouldn’t call them “colleagues”, more like pals. The same holds for Field Of The Nephilim. We met backstage, said hello and had a chat, but I’m still a huge fan! -Do you still use audio-tapes, vinlys or video cassettes? I actually still have a video recorder, but I don’t use it that often anymore. Like I said, I mixed and recorded the intro and outro of the album at home on audio cassette. “Into the Night” for example starts very cassette-ish. Like a tank that starts rolling. We used a Grundig recorder from the 60s for that. I think at the studio, you should be like a kid in the sweets shop. It’s nice to experiment, but you have to be careful to keep the result worth hearing. But that’s exactly why we wanted to work once more with Hiili Hiilesmaa and Tim Palmer this time. I mean, they’re both slightly mental. They’re quite good at the different genres and understand the craziness of our band. We’ve known each other for a long time and don’t have to get to know us first. With them, going in the studio feels more like coming home. -You’re last sign of live had been “XX – Two Decades of Love Metal”. Why 20 years? That means, in the beginning you have been 16? It’s really hard to nail down the real starting point of the band. Migé and I already had a band called His Infernal Majesty back in the early nineties. There are still some demos from that time nobody else had listened to, yet. That was around ’91 or ’92. So 20 years is close enough. Plus I like the roman digit XX. Funnily enough, Rage Against The Machine only just released a 20-year-edition of their debut album that’s called the same, and there’s the band The XX that released at the same time as well as The 69 Eyes with “X”. And then there’ XXX in the USA as the sign for endangerment of minors, but that’s not upon us for another ten years (laughs). -Do you think the world would be a better place if people loved each other more and had better sex? If there’d only be love? Nah. Maybe it would work with the sex. (laughs) I think more like: “Save all the evil in the world”. Because ultimately there’s much to learn from it. I think heaven on earth would be extremely agonising and dull if you can’t shed the occasional tears. So you also have to celebrate the tears. How else should you appreciate the good things in life? -Where do you see yourself in 20 years? Well, that’s quite a long time. I’m 36 right now. Give the band another ten years. Just rationally thinking: There are scarcely and bands with members older than 50. There are only a few Rolling Stones and AC/DCs. Another important point is where the record business is headed to. When people in future will buy less records than today, it’ll also become harder for the bands. Then everyone’s just touring and no one has money left to see the older bands’ shows. It’s a kind of double attack. For sure there a some good things found in mp3 and faster information, but it’s also a question of quality. About if people prefer listening mono on YouTube or stereo as always. All we can do is watch and do what we do. That really upsets me. We can only hope that the album sells well and many people want to see us live. -And where’s Ville Valo in 20 years? Like I said, that’s a long time. Maybe I’ll sit in a rocking chair and tell stories to my children, you know (with brittle voice) “Listen up, back then…” Something like that maybe. I mean, bands not so much think in years but rather in album cycles. One album cycle is about three years. We don’t see the time passed as 20 years , to us it’s much more one third of it. Another rhythm. If you look at it that way, I don’t see myself as grown up. I make music as long as it feels right. -Apart from your own music, you also covered other songs from time to time. What’s the attraction in covering for you? You know, we always did quite different songs. “Solitary Man” for example I first knew from Jonny Cash. Or stuff from the Ramones, that at first seem really poppy and punkish, but in the core they are sad songs. Ultimately, the melancholic nature of a song makes it interesting. In a way, it makes you part of the song. When you play it, it brings you closer to it. -So what do you think about HIM coverversions, like “Humppasonni” (“Join Me”) from Eläkeläiset? I think they’re very funny. Yes, they are really funny. I also like this old Finnish schlager touch and the lyrics are quite funny. But really, it doesn’t matter who covers it. If somebody feels like that, it’s okay. There is always more than one possibility to approach a song. It was similar with “Wicked Game” from Chris Isaak. A friend of mine worked with him in the US, and one day I got a note from him that looked like an autograph. It said: “You play a wicked “Wicked Game”.” That totally made my day! Or rebel Yell, where we changed the lyrics in one verse from “A thousand times for you to “666 times”. Later on, Billy Idol himself borrowed that line. That’s really cool! In the end, it’s all about respect. Fuck everything else. -Why did you start making music in the first place? Oh, you know, I was a kind of loner. To me, music was a way to communicate. When you’re making music, you can make friends. You have a “scene” to hang out with. But I think it wasn’t that clear to me. I started making music at school with seven years or so. So I really don’t remember that clearly. I had to turn 18 or 20 to want to become a musician. It just happens by luck or coincidence. Could you imagine doing something entirely different than music? I thought about that already, but: Not really, no. Maybe being god or something, but ultimately, we’ve spent more than half of our lives in this band. You can’t just undo that. For instance, I wouldn’t want to watch myself back at school. -So what did you parents want you to become? Oh, my parents always supported me. They gave me my first instruments when I was a kid. When I was eight, I started playing bass. When I was 17 and we started with the band, by daddy helped me with the rent. Yes, they’ve always supported me. Thank god for that! (laughs) -That’s not to be taken for granted, is it? Yeah, that’s cool. They did the same thing with my younger brother. He’s also involved with music vocationally. They just understood that there’s a passion for something you don’t want to subdue. A, in my opinion, groundbreaking record was “Razorblade Romance” --- Yes, that was back in 1999, when “Join Me” was released. Especially in Germany, it was a huge success. Yes. And all of the sudden, there were a bunch of new bands from Finland, but also bands with hard guitars (for the guys) and attractive singers (for the ladies). (laughs) -How did you experience that time? It’s true, shortly after us, Nightwish became popular, they just took a little longer. But before us, there had been Stratovarious and Waltari, Children of Bodom and Amorphis. From that bunch, we just had the most luck, with chasts success and so on. But apart from that, musically we don’t have that much in common with The Rasmus or also Nightwish. Because we appeared, people got interested in “Finnish rock bands”. Suddenly, it became a stereotype, just like “Swedish pop bands”. -Would you say that HIM opened the way for other Finnish bands? No, no. To me, that had more likely been Hanoi Rocks. Back then, we were all far to busy to realise that something bigger was going on. I mean, we were in the studio all the time, The Rasmus were in the studio, at the same time Nightwish happened. It was more like one big family. Later, we also toured with The Ramus and Negative. We shared a manager with The Rasmus. It was a bunch of friends enjoying the fruit of their labour. -When you release an album today, critics mainly seem to go on about how “mainstream” you have become. Do you guys mind what the critics say? First of all, it’s a good thing that we get reviews in the first place. You want to be noticed. (laughs) But ultimately, you don’t make music for the critics, because people’s taste changes constantly. Instead, you hope that you’re lucky with it and get the opportunity to go touring. -What do you want to achieve in your audience? That’s hard to say. I mean, we can’t control people. So I can’t say what they should do. We can only control ourselves, so I’d say: We’d like to be the first band to accomplish world peace. (laughs) Nah, honestly. We just can keep on going, really, no matter what, and hope that people grow up with us. Apart from your music there was a time when a lot of fans were worried about your health… And so they are still. It’s really crazy how much people care. Around 2006 I really was in a bad constitution. That was long ago. Today, hopefully, I’m a bit wiser. I mean, you can’t just stop it all. Sometimes it’s harder, sometimes it’s easier. When you’re making music, you have to kick ofer the traces from time to time. Your life just hans't that routine as the one of a guy working in an office. -And, how are you today? I’m fine! I mean, we all are super stressed in the band, because the album just got finished. But’s the same every time. I mean, we also had to deal with some problems, our drummer has issues with his hands and so on. So we had a longer break, we didn’t know of we could make a new record and stuff like that. The last three years really have been a challenge. -So your drummer is fine again, too? Yes, thank god! He was in a lot of pain with his hands, that was also an emotional distress for him. After all, he plays drums ever since he was five years old. And all of the sudden, you can’t do it anymore. Super stressful. So we stood there as spectators. We had to look what was to do. That took another eight months. But at the end of the day I see it as a challenge. It gave us another eight months to work on the songs. When he was better again, we were all very relieved that the show could finally go on. -How do you handle the challenges of the past years now? Well, I think it’s that William Blake thing: "You never know what is enough unless you know what is more than enough." I Mean, I play in a band; we have the opportunity to tour around the world; we meet lots of people; everything is free. You can hang out, go crazy, anything. For example when we were in New York for the first time: there were people who liked what we do. That was awesome. Everybody got drunk till they puked, just to test out their limits. It just had to overturn eventually. Some people learned from it, others didn’t. I could pull off that lifestyle for a long time until it caught up with me. -But you realised that point when it became all to much and acted accordingly? I could decide what was more important: being totally wasted or making music. In the end of the day, music is the most important thing to everybody in the band. There are always those things on the borders. For some people it’s easier, but for me it was harder. I’ve been sober for four years, I haven’t smoked for four years. I’m smoking again, but I try to smoke less. That’s hard, given all that stress. I drink beer, but far from as extreme as I used to. I try to find the balance to still be able to enjoy music and play gigs. You have to go crazy from time to time. I think that that’s important in the life of every single person. When you live super restricted, your life doesn’t necessarily have to turn dull, but I guess that’s also a personality matter. -Will you tour Germany with the new album? We’ll first play some festival gigs, then the real tour starts. We’ll be touring when the album gets released, so the showcases will be some sort of record release party. That’s the plan. But yeah, we’ll definitely return. -Can you already reveal what we can to expect of the tour? We’re still working on the setlist. We’ll see how people react to the record, what they like and what feels good for us. For the first time since forever with the band, I’ll be playing the acoustic guitar again. Songs like “When Love and Death Embrace” get some sort of “Johnny Cash” vibe from it. Such little things, you know. But the light show for example isn’t discussed, yet. After all, we don’t even know all the venues we’ll be playing and what we can get from them. -Will there be a cassette edition? The name somehow seems to call for it. I hope so, yes. But the record company’s got a different opinion. After all, there’s not such a big market for it. Like I said, musically, the album is more like a heads off and a thank you to the people that influenced us in the past. The title might be Tears on Tape, but it will be released on CD. [/more] Перевод на русский язык
Ответов - 8
heart-healer: перевод на русский язык с английского: Сохрани зло в мире. Когда восьмой студийный альбом Tears On Tape выйдет 29 апреля, Ville Valo и его группа могут оглянуться на свою бурную историю. Хорошая возможность для обзора вместе с певцом: разговор о прошлом, настоящем и будущем его адского величества. - Ville, новый альбом называется «Tears On Tape». Что за смысл стоит за этом заголовком? Когда собираешь идеи для песни, то не всегда используешь интеллектуальные подходы. Это скорее чувства. Когда я связал себя с лирикой, я пришел к осознанию, что это о слезах моих кумиров, пролитых на пленку, о музыке, с которой я вырос, и о музыкальных вехах, которые может установить музыка. В этой песне много ссылок, например «Church Bell Tolls» («Церковный Колокол Звенит») - это намек на Black Sabbath. В то же время, это история о взаимоотношениях. Мне нравится писать песни, у которых есть больше одного смысла. Кроме того, в этой мне понравилось название, и я показал его ребятам. Оно короткое и легко запоминающееся – очень HIM-овское. Ощущается очень естественным и в качестве заголовка целой записи. - И поэтому вы таким же образом перевели это в целую концепцию звучания? С теми звуками, как если кто-то кладет кассету в магнитофон и в конце останавливает ее, и музыка между треками и все? С одной стороны, мы подумали, это будет довольно забавно. С другой стороны, мы действительно записали те части старомодным способом на кассету. В студии, мы действительно использовали старый бумбокс (переносной двухкассетный аудиоцентр - прим переводчика). В то же время, мы записали альбом в цифровом виде, конечно. Но, что касается меня, пленки представляют времена, в которые я вырос, музыку, которую я в то время слушал и так далее. - Так вы ностальгируете? Конечно! (смеется). Большинство музыки, которую я слушаю, - совершенно старомодная. Знаете, старые Sistery of Mercy, Type O Negative и Paradise Lost , такого рода вещи. Это как раз напоминает мне старые времена, когда я был моложе. Это я также подразумевал в названии. Для меня, музыка – это аудиодневник. Я никогда не вел дневника, но я слышу свою жизнь в отдельных песнях. - И сегодня, ваши старые кумиры стали вашими коллегами? Ой, ладно вам, нет! Я имею в виду, мы гастролировали с Paradise Lost, The Sisters of Mercy и Anathema. Мы делали наши первые шаги в Англии на разогреве The Mission. Я бы не назвал их «коллегами», скорее приятелями. То же самое и с Field Of The Nephilim. Мы встретились за сценой, поздоровались и поболтали, но я по-прежнему большой поклонник! - Вы по-прежнему используете кассеты, грампластинки или видеокассеты? У меня на самом деле по-прежнему есть видео-магнитофон, но я больше не использую его так уж часто. Как я сказал, я смикшировал и записал вступление(intro) и концовку(outro) альбома дома на аудиокассете. «Into The Night», к примеру, начинается совсем по-кассетному. Словно танк, который начинает катиться. Мы использовали магнитофон Grundig из 60-х годов для этого. Думаю, в студии нужно быть словно ребенку в конфетной лавке. Мило экспериментировать, но нужно позаботиться, чтобы результат был достоин прослушивания. Но вот именно поэтому мы хотели работать с Hiili Hiilesmaa и Tim Palmer'ом еще и в этот раз. Я имею в виду, они оба слегка сумасшедшие. Они совершенно хороши в разных жанрах и понимают безумие нашей группы. Мы знаем друг друга давно, и нам не нужно сначала узнавать друг друга. С ними, отправляясь в студию, чувствуешь словно идешь домой. - Ваш последний признак жизни был “XX – Two Decades of Love Metal”. Почему 20 лет? Это значит, в самом начале вам было 16? Это действительно трудно подсчитать, когда была настоящая точка начала группы. У Migé и меня уже была группа, названная His Infernal Majesty в начале девяностых. Есть всего несколько демо с тех времен, которые никто не слышал пока что. Это было примерно в 91-92 годах. Так что 20 лет – это достаточно верно. Плюс мне нравится римские цифры ХХ. Как ни странно, Rage Against The Machine только что выпустили 20-летнее издание их дебютного альбома, который так же назван, и есть группа The XX, которая вышла в то же самое время, как и «Х» The 69 Eyes. И потом есть ХХХ в США, как признак угрозы для молодежи. Но это нас не касается следующие 10 лет (смеется). (прим. переводчика: пропущен один абзац в английском переводе – это последний абзац на первой странице текста в журнале. там ответ на вопрос – что случилось за время, что прошло за период с дебютного альбома, где была песня «It's all tears», и к настоящему времени, когда теперь есть «Love without tears», другое ли отношение к любви сейчас –ответ в том духе, что мир не делится на черное и белое, он скорее серый, и чем больше узнаешь людей и себя самого, тем больше понимаешь, что некоторые вещи не даются легко, и тем больше ценишь то, что не достается легко, и что нужно продолжать бороться, иначе будет скучно) - Как вы думаете, мир будет лучше, если бы люди больше любили друга и лучше занимались сексом? Если будет только любовь? Нет. Может быть, это сработает с сексом (смеется). Я скорее так думаю: «Сохрани все зло в мире». Потому что, в конечном счете, из этого можно многое узнать. Я думаю, рай на земле будет чрезвычайно тягостным и скучным, если ты не сможешь пролить слез время от времени. Так что ты также должен отмечать слезы. Как еще ты будешь ценить хорошие вещи в жизни? - Где вы видите себя через 20 лет? Ну, это достаточно долгое время. Мне сейчас 36. Добавьте группе еще 10 лет. Просто думая рационально: почти нет групп, членам которых больше 50 лет. Есть лишь немного Rolling Stones и AC/DC. Другой важный момент – чего достигнет звукозаписывающий бизнес. Если люди в будущем будут покупать меньше записей, чем сейчас, группам также станет труднее. Потом все просто гастролируют, и ни у кого не остается денег, чтобы увидеть шоу более старых групп. Это вроде двойной атаки. Безусловно, находятся хорошие вещи в mp3 и быстрой информации, но это еще и вопрос качества. Собираются ли люди предпочесть слушать моно на youtube или стерео как всегда. Все, что мы можем сделать, - наблюдать и делать, что делаем. Это очень расстраивает меня. Мы можем только надеяться, что альбом продается хорошо, и много людей хотят видеть нас вживую. -И где же Ville Valo через 20 лет? Как я сказал, это долгое время. Может быть, я буду сидеть в кресле-качалке и рассказывать байки своим детям, знаете (дрожащим голосом) «послушайте, давным-давно…» что-то вроде этого, может быть. Я имею в виду, группы думают не столько временными циклами, скорее циклами альбомов. Один альбомный цикл – примерно три года. Мы не видим прошедшее время как 20 лет, для нас это скорее одна треть от этого. Другой ритм. Если взглянешь на это таким образом, я не вижу себя как повзрослевшего. Я создаю музыку столько, пока это получается. - Кроме своей собственной музыки, вы также делаете каверы на другие песни время от времени. В чем привлекательность создания каверов для вас? Знаете, мы всегда делали совершенно разные песни. «Solitary Man», к примеру, я впервые узнал от Jonny Cash'а. Или вещи от Ramones, которые сначала кажутся совсем попсовыми и панковскими, но по сути они - грустные песни. В конце концов, меланхолическая природа песни делает ее интересной. В некотором смысле, это делает тебя частью песни. Когда играешь ее, это приближает тебя к ней. - Так что вы думаете о кавер-версиях HIM, таких как “Humppasonni” (“Join Me”) Eläkeläiset'а? Думаю, они очень забавны. Да, они действительно забавны. Мне еще нравится оттенок старого финского шлягера, и лирика совершенно забавна. Но на самом деле это не важно, кто делает кавер. Если кто-то ощущает это так, то это нормально. Всегда есть более одного варианта подхода к песне. Подобное было с “Wicked Game” Chris Isaak' а. Мой друг работал с ним в США, и однажды я получил записку от него, которая выглядела как автограф. В ней говорилось: «ты играешь wicked «Wicked Game»(вроде ты играешь классно (и грешно) «Wicked Game» - прим. преводчика). Это меня совершенно осчастливило! Или «Rebel Yell», где мы изменили лирику в одной строке с «A thousand times for you» (тысячу раз ради тебя) на «666 times» (666 раз). Позже сам Billy Idol позаимствовал эту строчку. Это классно, в самом деле! Вся суть в уважении. И к черту все остальное! - Почему вы в первую очередь стали заниматься музыкой? О, знаете, я был своего рода одиночка. Для меня, музыка была способом общаться. Когда ты создаешь музыку, ты заводишь друзей. У тебя появляется «смысл» тусоваться с ними. Но, думаю, это не было так ясно для меня. Я начал создавать музыку в школе, лет в семь или около того. Так что я действительно не помню это так четко. Мне должно было исполниться 18 или 20, чтобы я захотел стать музыкантом. Это просто случилось – удача или совпадение. - Можете ли вы представить, что делаете нечто, совершенно отличное от музыки? Я уже об этом думал, но: нет, действительно нет. Пути господни неисповедимы, но в конце концов, мы провели более половины наших жизней в этой группе. Нельзя просто все повернуть вспять. Я, например, не хотел бы увидеть себя возвращающимся в школу. -Так кем же ваши родители хотели, чтобы вы стали? О, мои родители всегда поддерживали меня. Они мне дали мои первые инструменты, когда я был ребенком. Когда мне было восемь, я начал играть на басу. Когда мне было 17, и мы создали группу, мой папа помог мне с оплатой жилья. Да, они всегда поддерживали меня. И слава Богу! (смеется) - Но ведь это не считалось само собой разумеющимся? Да, это круто. Они делали то же и в отношении моего младшего брата. Он также занят в профессиональной музыке. Они просто поняли, что если есть страсть к чему-нибудь, то ее не подавить. -У одного из них, я думаю, был революционный альбом“Razorblade Romance» Да, это было в 1999 году, когда вышла “Join Me”. Особенно в Германии, это был огромный успех, да. И сразу появилась куча групп из Финляндии, но к тому же, группы с тяжелыми гитарами (для парней) и с привлекательными певцами (для девушек) (смеется). - Как вы пережили эти времена? Это верно, сразу после нас, Nightwish стал популярным, у них просто это заняло чуть больше времени. Но и до нас были - Stratovarious и Waltari, Children of Bodom и Amorphis .из всей этой кучи мы были просто наиболее удачливые, с успехом в чартах и тому подобное. Но, кроме этого, музыкально, у нас не так уж много общего с Rasmus, как и с Nightwish. Потому что мы появились, люди стали интересоваться «финскими рок-группами». Неожиданно это стало стереотипом, прямо как «шведские поп-группы». - Вы хотите сказать, что HIM открыли путь для других финских групп? Нет-нет. Для меня, это скорее были Hanoi Rocks. Тогда мы были слишком заняты, чтобы понимать, что происходит нечто большее. Я имею в виду, мы были в студии все время, The Rasmus были в студии, в то же время случились Nightwish. Это было скорее как одна большая семья. Позже мы также гастролировали с The Ramus и Negative. У нас с The Ramus был один менеджер. Это была компания друзей, наслаждавшихся плодами своего труда. - Когда вы выпустили сейчас альбом, критики в основном продолжают писать о том, насколько «мейнстрим» вы стали. Вы, парни, обращаете внимание на то, что говорят критики? Прежде всего, это хорошо, что мы получаем отзывы вообще. (смеется) Но в конце концов, ты делаешь музыку не для критиков, потому что вкусы людей постоянно меняются. Вместо этого, ты надеешься, что тебе повезет, и получишь возможность поехать в тур. - Чего вы хотите добиться от своей аудитории? Трудно сказать. Я имею в виду, ты не можешь контролировать людей. Так что я не могу сказать, что им следует делать. Мы можем только контролировать самих себя, так что я бы сказал: мы бы хотели быть первой группой, добившейся мира во всем мире. (смеется) Нет, честно. Мы просто продолжаем, в самом деле, не важно что, и надеемся, что люди взрослеют вместе с нами. - Помимо вашей музыки, было время, когда многие ваши поклонники беспокоились о вашем здоровье… И они по-прежнему беспокоятся. Это просто безумие, насколько это заботит людей. Примерно в 2006 году я был действительно в плохом состоянии. Это было давно. Сейчас, будем надеяться, я немного благоразумнее. Я имею в виду, нельзя просто прекратить все это. Иногда это тяжелее, иногда это легче. Когда создаешь музыку, нужно бунтовать время от времени. Твоя жизнь не должна быть настолько же рутинной, как жизнь парня, работающего в офисе. - И как вы сейчас? Я в порядке! Я имею в виду, мы все в группе в супер стрессе из-за альбома, который только что закончили. Но так всегда. Я имею в виду, нам также пришлось справляться с некоторыми проблемами, у нашего барабанщика было заболевание рук и тому подобное. Так, у нас был большой перерыв, мы не знали, сможем ли мы сделать новую запись и всякое такое. Последние три года были настоящим вызовом. -Так, ваш барабанщик тоже снова в порядке? Да, слава богу! Руки у него очень болели, да еще у него были и эмоциональные страдания. В конце концов, он играет на барабанах с пяти лет. И тут нежданно-негаданно ты не можешь это больше делать. Это заняло еще восемь месяцев. Но, в конце концов, ему снова стало лучше, мы все почувствовали облегчение, что шоу наконец-то может продолжаться. - Как вы сейчас справляетесь с вызовом последних лет? Ну, я думаю, это как у Вильяма Блейка: «никогда не знаешь что такое достаточно, пока не узнаешь что такое более чем достаточно». Я имею в виду, я играю в группе, у нас есть прекрасная возможность гастролировать по всему миру; мы встречаем множество людей; и все задаром. Ты можешь тусоваться, безумствовать, все что угодно. Например, когда мы были в Нью-Йорке первый раз: там были люди, которым нравилось то, что мы делаем. Это было потрясающе. Все напились до рвоты, просто чтобы проверить свои пределы. В конце концом, это нужно было опровергнуть. Некоторые люди учатся на этом, другие – нет. Я мог справляться с этим образом жизни, пока он не затянул меня. - Но вы осознали тот момент, когда это все стало уж слишком, и поступили соответственно? Я не мог решить, что было более важно: быть в стельку пьяным или создавать музыку. В конце концов, музыка – наиболее важная вещь для каждого в группе. А те вещи - всегда по краям. Для некоторых людей это проще, но для меня – это тяжелее. Я был трезвым в течение четырех лет, я не курил в течении четырех лет. Я курю снова, но я стараюсь курить меньше. Это трудно, учитывая весь стресс. Я пью пиво, но не настолько непомерно, как раньше это делал. Я пытаюсь найти баланс, чтобы по-прежнему быть способными наслаждаться музыкой и давать концерты. Тебе нужно сходить с ума время от времени. Я думаю, что это важно в жизни каждого человека. Когда ты живешь супер ограниченно, твоя жизнь не обязательно должна стать скучной, но, полагаю, это еще зависит от человека. - Будете ли вы в туре по Германии с новым альбомом? Сначала мы сыграем на нескольких фестивалях, затем настоящий тур начнем. Мы будем гастролировать, когда альбом выйдет, так что эти возможности появиться будут своего рода вечеринками по случаю выхода записи. Таков план. Но да, мы безусловно вернемся. - Можете ли вы уже открыть, что мы можем ожидать от тура? Мы все еще работаем над сет-листом. Мы посмотрим, как люди реагируют на запись, что им нравится, и что будет хорошо для нас. Впервые со времени существования группы, я снова буду играть на акустической гитаре. В таких песнях как “When Love and Death Embrace” есть некая атмосфера Johnny Cash'а. Знаете, такие мелочи. Но свет шоу, к примеру, не обсуждался еще. В конце концов, мы даже еще не знаем все места, где будем играть и что мы можем там получить. - Будет ли издание на кассете? Само название словно напрашивается. Я надеюсь, что да. Но у звукозаписывающей компании другое мнение. В конце концов, на это не такой уж большой спрос. Как я сказал, это наше выражение почтения (полагаю, что в тексте описка – не «heads off» - «снять голову» или «безбашенный», а все же «hats off» - то есть «приветствовать», «раскланяться» или «выразить почтение или уважение» - прим. переводчика) и благодарность людям, повлиявшим на нас в прошлом. Название может быть Tears on Tape («Слезы на ленте»), но альбом выйдет на CD.
Kama: Да, это было в 1999 году, когда вышла “Join Me”... это был огромный успех. И сразу появилась куча групп из Финляндии... Сразу после нас, Nightwish стал популярным... Stratovarious и Waltari, Children of Bodom и Amorphis ... Потому что мы появились, люди стали интересоваться «финскими рок-группами». Правильно, Вилле, почаще надо напоминать Миру, что HIM были первыми и лучшими! И нечего тут скромничать!
UnemployedMuse: heart-healer пишет: Для меня, музыка – это аудиодневник. Я никогда не вел дневника, но я слышу свою жизнь в отдельных песнях. heart-healer пишет: - Почему вы в первую очередь стали заниматься музыкой? О, знаете, я был своего рода одиночка. Для меня, музыка была способом общаться. Был? Я думаю целая история за этими словами. heart-healer пишет: - Так что вы думаете о кавер-версиях HIM, таких как “Humppasonni” (“Join Me”) Eläkeläiset'а? незнала, надо найти послушать.
Thunder: Спасибо за перевод! У меня на самом деле по-прежнему есть видео-магнитофон, но я больше не использую его так уж часто. Вилле, у меня тоже есть! Есть всего несколько демо с тех времен, которые никто не слышал пока что. есть надежда их услышать? Может быть, я буду сидеть в кресле-качалке и рассказывать байки своим детям, знаете (дрожащим голосом) «послушайте, давным-давно…» что-то вроде этого, может быть. старая песня о главном.(сколько лет он это рассказывает?) Или «Rebel Yell», где мы изменили лирику в одной строке с «A thousand times for you» (тысячу раз ради тебя) на «666 times» (666 раз). Позже сам Billy Idol позаимствовал эту строчку. ухты, сам Билли позаимствовал! Круто! и надеемся, что люди взрослеют вместе с нами. увы, Вилле, увы, не все взрослеют вместе с вами... Я был трезвым в течение четырех лет, я не курил в течении четырех лет. ох, балаболка ты наша любимая.
Надежда: Kama пишет: Сразу после нас, Nightwish стал популярным... Stratovarious и Waltari, Children of Bodom и Amorphis ой, Вилле, Вилле... Ты говори, говори, да не заговаривайся
olga2188: Надежда пишет: ой, Вилле, Вилле... Ты говори, говори, да не заговаривайс Не знаю насчет Найтвиш, никогда не была их поклонницей, но о Чилдренах ВВ говорит, что они были ДО... Хотя согласно Вики, образовались чуть позже HIM... А первые студийники у них вышли вроде как почти одновременно... В опщем, немудрено запутаться
Надежда: olga2188 пишет: но о Чилдренах я больше о Найтах, Стратовариусе и Аморфисе, в данном случае. Ну а если уж вообще удариться в рассуждения о "финском прорыве", то следует говорить о Ленинградских Ковбоях и Ханой Рокс.. А с конца 90-х - 00-х и в самой стране истерия началась вокруг тяжёлой музыки, ну и медиа стали развиваться, так что, международный успех - сам Бог велел.. Разумеется, это всё - ИМХО
Pansy D: heart-healer пишет: Но, что касается меня, пленки представляют времена, в которые я вырос, музыку, которую я в то время слушал и так далее. И для меня тоже, по крайней мере, в начале знакомства с музыкой heart-healer пишет: - Ваш последний признак жизни был “XX – Two Decades of Love Metal”. Почему 20 лет? Это значит, в самом начале вам было 16? Это действительно трудно подсчитать, когда была настоящая точка начала группы. Угум-с Помню, в 2005-м, во время гастролей по Штатам, ребята тихо-мирно отметили свое 10-летие В общем, когда душа просит праздника, группа отмечает юбилей! heart-healer пишет: Есть всего несколько демо с тех времен, которые никто не слышал пока что Thunder пишет: есть надежда их услышать? Моя мечта! heart-healer пишет: «Х» The 69 Eyes Кстати, да, я тоже обратила вниманеи на сходство в названиях Аа, так вот что это за фото Криса Айзека с автографом на Хэллдоне, оно, да? А Билли Айдл так вообще разорялся однажды на гастролях ХИМ в Штатах про ВВ: "I love this guy! I love this guy!" и рубил кулаком воздух heart-healer пишет: Мы просто продолжаем, в самом деле, не важно что, и надеемся, что люди взрослеют вместе с нами. Да heart-healer пишет: Когда ты живешь супер ограниченно, твоя жизнь не обязательно должна стать скучной, но, полагаю, это еще зависит от человека. Мне кажется, такой разносторонний человек как Ви всегда найдет занятие себе по душе... Надежда пишет: Ну а если уж вообще удариться в рассуждения о "финском прорыве", то следует говорить о Ленинградских Ковбоях и Ханой Рокс.. Истину глаголешь Обычно ВВ и другие финские рок-старсы всегда говорят, что, дескать, "первыми были "Хайной Рокс"
полная версия страницы